Угли горели,
Звучали песен знакомые куплеты.
Но мы не знали, что с нами заодно
Гуляли и остатки Виолетты,
Ужратой в перманентное говно.

Звонок в полицию от явного расиста,
Ну кто ещё не любит мясо на углях?
Привёл к нам Бобик и двух людей в погонах,
Нагоняющих на мирный город страх.

Ребята в общем молодцы, и даже извинились
За то, что с ходу быковать пришлось.
Но а под покровом шарма Виолетты
У нас даже взаимопонимание нашлось.

Меня оформили, и я согласен с этим.
Гражданский долг, порядок, эти все дела.
За 20.20 редко закрывают
И не увозят в злачные места.

Другое дело было с Виолеттой.
Она, конечно, кадр, но когда
Решила дёрнуться её рука за сигаретой,
Судьба её была предрешена.

Наручники так быстро застегнулись,
Что Виолетта на заломленных руках
Пыталась было скрыться,
Но руки ведь не гнулись.
Так и осталась лишь кататься среди трав.

Она кричала, ей все тут безразлично.
Что нет квартиры и “она нигде”.
Но пьяный мозг все же подвёл итоги:
“Я! Какая! Где! Да Я в пизде!”

Ну а на утро нас встретил плотный завтрак.
И, Виолетта, как же хорошо,
Нам было, пока ты лежала в травке.
Но этот интересный день прошёл.

Я знаю, что ты это не читаешь.
И вряд ли до тебя дойдёт молва,
Что мы тебя тут тихо почитаем.
О Виолетта, ты была во всем права.