Под стук колес и звук хорошей музыки,
Когда небо темнеет, почти что сумерки,
Расположившись на полке,
Свернувшись в калачик,
И, разве что от тесноты не заплача,
Уставившись в немой потолок,
Собрав свои мысли в клубок,
Дыхание еле переводя,
Я еду к тебе, люблю я тебя.

Я вспомнил разговор, наверно печальный.
И все же я немного себя перебью.
Так долго я пытался, такой я отчаянный,
Тебя до сих пор я что есть силы люблю.

Разлука опасна, и всем это ясно,
Я тоже все понял, и твердо решил:
Пошел весь мир дальше, к чертовой матери
Пока я ему чем-то не навредил.

Я пью алкоголь, курю сигареты.
Я не знаю что мне делать прямо сейчас.
Я бы с радостью пустил все деньги на ветер,
Но, мать твою, я думаю о нас.

Ты, это ты, ты виновная в этом.
Тебе, я тебе пишу приговор.
Тебя я теряю не превым уж летом.
Ты же молчишь, как загнанный вор.

Похоже, сорвусь я на блудниц и на водку,
На карты, на деньги, на странных друзей.
Я проиграю, что нажил, и все ради главного –
Ради мыслей твоих, а также идей.

Но не вернешься, и мы останемся.
Я у корыта, а ты у него.
Я буду жить в мире тобою разбитом.
А ты будешь также “ничего”.

Напротив бутылки шампанского
Хочу я начать обратный отсчет.
Это время наступает для каждого,
И меня оно непременно найдет.
И я чувствую не телом, так жизнью.
Пришел этот бесславный момент.
В темноту я гляжу очевидную,
И пытаюсь сказать себе: “нет”.
Но не выходит под ветром и яблонью
Скрестить руки у себя на груди.
Под порывом стихии отчаянным
Я считаю, а ты посмотри.
Что достигнуто, что брошено в пропасть –
Пора уже давно разобрать.
Начинаю пожалуй я с “десять”,
Чтобы что-то в своем мире понять.
За десяткой плетется девятка
Времен очень мрачных моих.
Я знаю, с кем играю я в прятки,
И сейчас я мирно утих.
А под строгим взором восьмерки
Вспоминаю я не первый уж раз
Как получал я пятерки,
Да и вообще, весь первый мой класс.
Очень быстро я подобрался,
Как-то просто я раскаялся всем.
К цифре, во всем виноватой.
К цифре под именем семь.
Про шестерку много не надо.
Пожалуй, одну лишь люблю.
Этот символ с числа, что из ада.
Его я боготворю.
Ну вот видите, снова депрессия,
Уныл я и хмур и опять,
Списывая все на судьбу и несчастья,
Я думаю о цифре той – пять.
В прочем, по степени двойки,
Программистам знакома не зря,
Она совсем близко от тройки.
Про “четыре” я говорю.
А дальше хочу об оценках,
Об аттестате сказать,
Там в основном видно тройки,
Куда уж мне до цифры пять.
Еще, по мнению многих,
Старания мои и слова,
Ну просто не тянут на тройку,
Что им всем оценка лишь “два”.
Хотя, я не плачу, не каюсь,
Я знаю, что я не кретин.
Я следую личным законам,
Но сейчас я почему-то один.

Жара, мобильник, непонятки.
Игра, хорошая, не прятки.
Судьба, быть строгим, не смотря
На жизнь, других, двуногих,
И видя лишь тебя
В конце, длинного, туннеля,
Когда, давно уж, решено,
Память, снова, донимает,
И, как именно оно, она всплывает,
Умножая ярость зря.

Сижу в темноте, совсем один.
Скучая, гляжу на зведы я.
В дали темнеющих долин
Смущают молнии меня.
Сейчас тепло, ночь только что накрыла
Мой засыпающий отель.
Вдали фонарь горит уныло,
А в мыслях жив все тот же день,
Как мы прощались, не на долго,
Но с каждым днем страдаю я.
Знаю, ждать уже немного,
Но мне противна жизнь моя.
Порой уткнусь я взглядом тупо
В точку в море, на земле,
Я знаю, выгляжу я глупо,
Но я мечтаю о тебе.
Сейчас, под крики толстых малолеток,
Живущих выше, ниже – да везде,
Я слушаю rummstein,
А на душе…..
Опять романтика, цветы, подарки, люди.
Опять я замечаю, что-то тут не то.
Мой мозг это не забудет,
А я – эмоциональное говно.
Я – программист, или, простите, где?
Я – что, сопля, подросшая на драмах?
Но не поэт я и стихи – мой бред,
Основанный на литрах или граммах.
Но счас я трезв, я просто на балконе,
Сижу один и в небо с грезами смотрю.
Я не колюсь, не принимаю вроде,
Что за болезнь хватила участь грустную мою?

Я думаю о том, что ты не со мной.
Что я один слушаю прибой.
И я скучаю так, что сейчас
Я отдал бы все за нас.

Ты далеко, у тебя все плохо,
А я сейчас в номере сижу.
И на кровати, большой и мягкой,
Я спать просто не могу.

Пойду я гулять, наверно все же
Я неудачник, пора принять
Грамм двести, а может больше,
Чтобы понять, чтобы понять.

Что это любовь, иначе быть не может.
Давно такого не чувствовал я.
Вернее, все очень уж сложно,
Чтобы признаться, милая моя.

Но это сопли, а я не такой.
Я привык, что слушаю прибой.
Пусть один, такой вот я.
Но ты моя, ты моя.

Но это же глупо, так принимать
Разлуку, что не понять,
Как я могу, и как я буду
Жить, ведь я не забуду.

Те дни, что были мы вместе.
Утро в москве, оно было с тобой.
Я бы не пил эти грамм двести,
Но я один. И я такой.

Мне надо понять, мне надо разбавить
Одиночество, что поселилось внутри.
И если не в силах все я исправить,
Исправит пива литра три.

Но это на время, и это понятно.
Все равно я буду скучать.
Пусть я буду совсем не приятным,
Но ты походу единственная,
На кого мне не срать.

Первое, что я хотел бы высказать:

Я жду всей душой этого момента
Нет, не встречи с тобой
Я жду объявления рейса,
Что посадка – в сектор такой.
Но я опять ошибаюсь в надеждах.
Опять на пассажирских устах:
“Рейс мой отложен”, как прежде
Все садятся, едва только встав.
И кто же, скажите, в ответе
За семь часов ада в этом душном порту.
Черт его знает, Бог мне свидетель,
Я больше так не могу.
Хочу я рвать и метать,
Контроль я прошел, пряча в ноут ножик,
Эх, самолет что-ли снять?
Террактом все подытожить?

А именно потому, что вылетел я только в 1:45, а в Калининграде был в 3:30. Вот такая небольшая задержка.

а теперь об отдыхе:
сегодня купался в Балтийском море, +18 градусов вода, айсно, круто, WRYYY! На даче ел белую смородину и жалкие остатки малины, которые еще не склевали птицы. На даче подрастает конопляное кукурузное поле, что есть очень хорошо.
Также, вот она где жизнь – бегать через весь огород в туалет под стрекотание всяких насекомых, врезаясь в ветки и наступая на свежеобразовавшуюся росу!

и, конечно, я скучаю. Нашел таки в мобильнике фотку еще с того похода в боулинг…мдя, вот сча лежу, посреди огорода, надышавшись чистым морским воздухом, отъевшись ягодами, в полной гармонии, но ОДИН, на втором этаже…. Жалко ее, ведь у нее опять походу неайс с родственниками, и она не купалась в потрясающем Балтийском море.

Violence is
To loose you every day.
Violence is
To buy a ticket and fly away.
Violence is
To tolerate these things.
Violent month begins!

So
Don’t suffer at all.
So
It is my fault.
So
Take it easy please.
This experiment begins!
…………а дальше не пишется, а хотелось бы написать об организаторе такой вот штуки…

Кот ложится то слева, то справа.
Плюет, серый, на просьбы мои и слова.
Хочется спать, вытянуть ноги.
Но как бы не так: тут его голова!
Отсюда мораль: если хочешь ты спать,
Изволь проверить свою ты кровать
На наличие толстых и серых котов,
Ведь царапку на пятке получить не готов?
Важно также правило с номером два:
Ложишься спать – покорми ты кота!
Если кота не покормишь вдруг ты,
То жди утром в туалете беды.
Он и нагадит, насцыт, разнесет,
Мяукнет, что сделал гадкое дело,
Разбудит, потопчется, лапу пососет,
Ну как не любить это серое теплое тело
С кошачьей душой, с душой сисадмина,
Со звуком спокойствия, просто урчащим,
С глазами дисплея Retina?
Кот делает этот мир настоящим.